ОДНАЖДЫ утром — это было в конце 1960-х годов — шестилетний Данджума подошел к отцу и начал его упрашивать: хочу носить на лице такие же нарезы, какие с гордостью носит народ игала. За то, что у Данджумы не было лицевых знаков, его дразнили одноклассники; сносить их насмешки ребенок больше не мог. Обычно игала получают нарезы в младенческом возрасте, когда они еще не могут бояться «операции»; и все же мальчики считают нарезы признаком храбрости. Людей без лицевых знаков они называют трусами, которые испугались ножа.
До сих пор отец Данджумы был против такой «разметки». Но тем утром, поддавшись на уговоры сына, желавшего во что бы то ни стало доказать свою храбрость, он взял нож и нанес три глубоких горизонтальных раны на обеих сторонах лица Данджумы, чуть выше уголков рта.
Отец понимал, что между нарезами и храбростью никакой связи нет. Просто когда они заживут, они будут служить «опознавательными знаками». Станут пожизненным «паспортом», который невозможно ни забыть, ни подделать. По ним сына сразу узнают свои, и вместе с нарезами он получит все права и привилегии, полагающиеся людям игала. В то же время лицевые знаки отличают его от 250 с лишним других этнических групп Нигерии.
Обычай наносить и заживлять нарезы распространен не только в Африке, и он имеет давнюю историю. Древнегреческий историк Геродот писал в V веке до н. э. о карийцах, живших в Египте: «Они наносят себе раны ножами на лбу; по этому-то узнают, что они чужеземцы, а не египтяне». На лицах бронзовых голов, выполненных в Ифе 700 лет назад, видны линии, которые, по мнению многих, представляют собой этнические знаки различия. Лицевые знаки есть и на статуях древнего нигерийского царства Бенин.
Однако не все нарезы указывают на этнические признаки. Одни были связаны — и сейчас связаны — со спиритическими и религиозными обрядами. Другие говорят об общественном положении. Третьи сделаны для красоты.
Лицевые нарезы, которые делаются местными «специалистами», бывают самыми разными. Это и едва заметные шрамы, и глубокие раны, расширенные пальцами. Иногда в рану добавляется краска, указывающая на принадлежность к тому или иному народу. У каждой этнической группы свой рисунок. Например, мужчин и женщин ондо можно узнать по одной вертикальной линии на каждой щеке. У ойо — по три горизонтальных черты на обеих щеках. И тому, кто разбирается в этих рисунках, достаточно бегло взглянуть на человека, чтобы определить, из какой он этнической группы, города и даже семьи.
Разноречивые мнения
Отношение к лицевым знакам столь же неоднозначно, сколь разнообразны сами знаки. Многие ими гордятся. Редактор нигерийской газеты «Дейли таймс» пишет: «Кто-то считает нарезы символом патриотизма. Носишь нарезы — значит ты достойный сын своих предков».
Вот как смотрит на это нигериец Джимо: «Я никогда не жалел, что ношу знаки ойо: пусть все видят, что я коренной йоруба из города Алафин». Он рассказал, как в 1967 году, во время гражданской войны в Нигерии, нарезы спасли ему жизнь: «В дом, где я жил... ворвались бойцы и убили всех, кто там находился. Но меня, увидя знаки на лице, не тронули».
Другим «разметка» глубоко противна. Вот мнение Таджудина о своих нарезах: «Терпеть их не могу, проклинаю тот день, когда мне их нанесли». Одна девочка-подросток безмерно благодарна матери за то, что та в свое время не позволила сделать ей эту «операцию». Девочка говорит: «Иначе я бы стала думать о самоубийстве».
Если над тобой насмехаются
Данджума, о котором говорилось в самом начале, терпел насмешки за отсутствие лицевых знаков. Но, как правило, бывает наоборот. Более 45 лет назад Дж. Басден писал в своей книге «Нигерские ибо» («Niger Ibos»): «Нарезы и татуировки выходят из моды. Многие молодые люди... с радостью избавились бы от [знаков]. То, что среди своих считается предметом гордости, в других частях страны вызывает насмешки и презрение».
Сказанное автором справедливо и сегодня. Аджай, выучившаяся в Лагосском университете на психолога и получившая ученую степень, недавно занималась исследованием нигерийских лицевых знаков. Она замечает: «В наше время люди с нарезами на лице, по крайней мере в таких городах, как Лагос, составляют меньшинство и встречают насмешки. Например, нередко оказывается, что кого-то называют полковником вовсе не потому, что он служит в армии, а потому, что на лице у него столько же полос, сколько на погонах полковника. Кого-то за полосатые щеки называют тигром, других — вечно плачущими. [...] Представьте, как все это задевает чувство собственного достоинства».
Но, должно быть, самые тяжкие испытания приходится претерпевать школьникам. Самуэль был единственным в классе учеником, носившим нарезы. Он вспоминает: «В школе надо мной часто смеялись. Одноклассники обзывали меня железной дорогой и мальчиком с железной дорогой. Смеялись надо мной постоянно, и еще показывали три пальца. Я чувствовал себя неполноценным».
Как же он все это вынес? Самуэль продолжает: «В конце концов мое терпение лопнуло; я пошел к учителю биологии и спросил, можно ли как-то избавиться от нарезов. Он ответил, что можно сделать пластическую операцию, но что, вообще-то, мне не стоит беспокоиться: в Нигерии с нарезами ходят тысячи людей. А ребята смеются надо мной потому, что они еще маленькие: когда вырастут, все это смехотворство прекратится. И еще сказал, что знаки ничего не говорят о том, какой я есть на самом деле и каким я стану в будущем.
После разговора с учителем мне стало намного легче, и своих знаков я больше не стыдился. Теперь мало кто обращает на них внимание. А когда обращают, я в ответ просто улыбаюсь. На отношениях с людьми мои нарезы никак не отражаются. Меня уважают не за них, а за то, какой я человек».
Традиция уходит в прошлое
Многие нигерийцы вынуждены носить «разметку» потому, что им нанесли ее в детстве — как это обычно и бывает. А когда они сами становятся родителями, им приходится решать, «метить» ли своих детей.
Некоторые родители принимают решение в пользу традиции. И принимают, согласно лагосскому изданию «Таймс интернэшнл», по ряду причин. В журнале говорится: «Некоторые по-прежнему находят это красивым. Другие считают, что членам клана по племенным знакам будет легче узнавать своих. Кроме того, ребенок с нарезами традиционно принимается как законнорожденный».
Сегодня все меньше и меньше родителей находят эти доводы убедительными. Даже из тех, кто гордится нарезами на лице, сравнительно немногие ведут ребенка к племенному «хирургу» на небезопасную «операцию». Особенно в городах. Боль и риск заражения, а также унижение и дискриминация, с которыми ребенок столкнется в будущем,— все это заставляет родителей отказываться от «разметки».
По всему видно, что лицевые знаки быстро утрачивают свою популярность и приемлемость. Наверное, в дальнейшем свое удостоверение личности нигерийцы будут носить не на лице, а все же в бумажнике.
До сих пор отец Данджумы был против такой «разметки». Но тем утром, поддавшись на уговоры сына, желавшего во что бы то ни стало доказать свою храбрость, он взял нож и нанес три глубоких горизонтальных раны на обеих сторонах лица Данджумы, чуть выше уголков рта.
Отец понимал, что между нарезами и храбростью никакой связи нет. Просто когда они заживут, они будут служить «опознавательными знаками». Станут пожизненным «паспортом», который невозможно ни забыть, ни подделать. По ним сына сразу узнают свои, и вместе с нарезами он получит все права и привилегии, полагающиеся людям игала. В то же время лицевые знаки отличают его от 250 с лишним других этнических групп Нигерии.
Обычай наносить и заживлять нарезы распространен не только в Африке, и он имеет давнюю историю. Древнегреческий историк Геродот писал в V веке до н. э. о карийцах, живших в Египте: «Они наносят себе раны ножами на лбу; по этому-то узнают, что они чужеземцы, а не египтяне». На лицах бронзовых голов, выполненных в Ифе 700 лет назад, видны линии, которые, по мнению многих, представляют собой этнические знаки различия. Лицевые знаки есть и на статуях древнего нигерийского царства Бенин.
Однако не все нарезы указывают на этнические признаки. Одни были связаны — и сейчас связаны — со спиритическими и религиозными обрядами. Другие говорят об общественном положении. Третьи сделаны для красоты.
Лицевые нарезы, которые делаются местными «специалистами», бывают самыми разными. Это и едва заметные шрамы, и глубокие раны, расширенные пальцами. Иногда в рану добавляется краска, указывающая на принадлежность к тому или иному народу. У каждой этнической группы свой рисунок. Например, мужчин и женщин ондо можно узнать по одной вертикальной линии на каждой щеке. У ойо — по три горизонтальных черты на обеих щеках. И тому, кто разбирается в этих рисунках, достаточно бегло взглянуть на человека, чтобы определить, из какой он этнической группы, города и даже семьи.
Разноречивые мнения
Отношение к лицевым знакам столь же неоднозначно, сколь разнообразны сами знаки. Многие ими гордятся. Редактор нигерийской газеты «Дейли таймс» пишет: «Кто-то считает нарезы символом патриотизма. Носишь нарезы — значит ты достойный сын своих предков».
Вот как смотрит на это нигериец Джимо: «Я никогда не жалел, что ношу знаки ойо: пусть все видят, что я коренной йоруба из города Алафин». Он рассказал, как в 1967 году, во время гражданской войны в Нигерии, нарезы спасли ему жизнь: «В дом, где я жил... ворвались бойцы и убили всех, кто там находился. Но меня, увидя знаки на лице, не тронули».
Другим «разметка» глубоко противна. Вот мнение Таджудина о своих нарезах: «Терпеть их не могу, проклинаю тот день, когда мне их нанесли». Одна девочка-подросток безмерно благодарна матери за то, что та в свое время не позволила сделать ей эту «операцию». Девочка говорит: «Иначе я бы стала думать о самоубийстве».
Если над тобой насмехаются
Данджума, о котором говорилось в самом начале, терпел насмешки за отсутствие лицевых знаков. Но, как правило, бывает наоборот. Более 45 лет назад Дж. Басден писал в своей книге «Нигерские ибо» («Niger Ibos»): «Нарезы и татуировки выходят из моды. Многие молодые люди... с радостью избавились бы от [знаков]. То, что среди своих считается предметом гордости, в других частях страны вызывает насмешки и презрение».
Сказанное автором справедливо и сегодня. Аджай, выучившаяся в Лагосском университете на психолога и получившая ученую степень, недавно занималась исследованием нигерийских лицевых знаков. Она замечает: «В наше время люди с нарезами на лице, по крайней мере в таких городах, как Лагос, составляют меньшинство и встречают насмешки. Например, нередко оказывается, что кого-то называют полковником вовсе не потому, что он служит в армии, а потому, что на лице у него столько же полос, сколько на погонах полковника. Кого-то за полосатые щеки называют тигром, других — вечно плачущими. [...] Представьте, как все это задевает чувство собственного достоинства».
Но, должно быть, самые тяжкие испытания приходится претерпевать школьникам. Самуэль был единственным в классе учеником, носившим нарезы. Он вспоминает: «В школе надо мной часто смеялись. Одноклассники обзывали меня железной дорогой и мальчиком с железной дорогой. Смеялись надо мной постоянно, и еще показывали три пальца. Я чувствовал себя неполноценным».
Как же он все это вынес? Самуэль продолжает: «В конце концов мое терпение лопнуло; я пошел к учителю биологии и спросил, можно ли как-то избавиться от нарезов. Он ответил, что можно сделать пластическую операцию, но что, вообще-то, мне не стоит беспокоиться: в Нигерии с нарезами ходят тысячи людей. А ребята смеются надо мной потому, что они еще маленькие: когда вырастут, все это смехотворство прекратится. И еще сказал, что знаки ничего не говорят о том, какой я есть на самом деле и каким я стану в будущем.
После разговора с учителем мне стало намного легче, и своих знаков я больше не стыдился. Теперь мало кто обращает на них внимание. А когда обращают, я в ответ просто улыбаюсь. На отношениях с людьми мои нарезы никак не отражаются. Меня уважают не за них, а за то, какой я человек».
Традиция уходит в прошлое
Многие нигерийцы вынуждены носить «разметку» потому, что им нанесли ее в детстве — как это обычно и бывает. А когда они сами становятся родителями, им приходится решать, «метить» ли своих детей.
Некоторые родители принимают решение в пользу традиции. И принимают, согласно лагосскому изданию «Таймс интернэшнл», по ряду причин. В журнале говорится: «Некоторые по-прежнему находят это красивым. Другие считают, что членам клана по племенным знакам будет легче узнавать своих. Кроме того, ребенок с нарезами традиционно принимается как законнорожденный».
Сегодня все меньше и меньше родителей находят эти доводы убедительными. Даже из тех, кто гордится нарезами на лице, сравнительно немногие ведут ребенка к племенному «хирургу» на небезопасную «операцию». Особенно в городах. Боль и риск заражения, а также унижение и дискриминация, с которыми ребенок столкнется в будущем,— все это заставляет родителей отказываться от «разметки».
По всему видно, что лицевые знаки быстро утрачивают свою популярность и приемлемость. Наверное, в дальнейшем свое удостоверение личности нигерийцы будут носить не на лице, а все же в бумажнике.
Комментариев нет:
Отправить комментарий