Авария на Чернобыльской атомной электростанции

Беспрецедентная авария на Чернобыльской атомной электростанции случилась 20 лет назад. 26 апреля 1986 года произошло разрушение одного из четырех атомных реакторов. Последствия большинства стихийных бедствий и антропогенных катастроф можно устранить. Однако эта авария привела к такому загрязнению, пагубные последствия которого сказываются до сих пор.
В ПОСЛЕДНИЕ несколько лет каждое 9 мая бывшие жители окрестных городов и сел, иногда вместе с родственниками, навещают заброшенные дома, в которых когда-то жили. Порой они приезжают сюда на похороны. В этих местах бывают также ученые, которые исследуют влияние радиации. Кроме того, в последние годы украинские туристические фирмы предлагают однодневные туры в окрестности Чернобыля.
В июне 2005 года в передовице «Нью-Йорк таймс» рассказывалось о коротких экскурсиях в Припять, которые «нисколько не угрожают здоровью». Припять — это город, который основан в 1970-х годах в 3 километрах от электростанции. В нем проживало около 45 000 человек, но после аварии он, как и многие другие города в округе, опустел. Из-за повышенного уровня радиации эти города стали запретной зоной. До аварии Анна и Виктор Рудник около года жили в Припяти.
Город Чернобыль (от которого получила свое название атомная электростанция) намного меньше Припяти. Он расположен примерно в 15 километрах от станции. Теперь бывшим жителям этого города один раз в год разрешают съездить в него. Семья Рудник родом из Чернобыля, поэтому тоже ездит в этот город. Позвольте мне рассказать о том, как пару лет назад супруги Рудник взяли нас с женой в одну из таких поездок.
Экскурсия, овеянная грустью
Мы выехали из Киева по дороге, ведущей на север. На пути нам встречались небольшие города и села. В палисадниках домов, выстроившихся вдоль дороги, цвели тюльпаны, в огородах работали люди. Населенные пункты чередовались с простиравшимися до самого горизонта полями кукурузы, пшеницы и подсолнухов.
Вдруг мы словно пересекли невидимую границу. Не было никакого специального указателя, но мы почувствовали перемену. Теперь в селениях, через которые мы проезжали, стояла зловещая тишина. Окна пораженных радиацией домов были разбиты, на дверях висели замки. Палисадники заросли сорняками, и было видно, что за садами уже давно никто не ухаживает.
Мы въехали в запретную зону, граница которой проходит в 30 километрах от реакторов. «Внутри этой зоны высокий уровень радиации,— говорит Анна.— Отсюда было эвакуировано свыше 150 000 человек, их расселили по всему бывшему Советскому Союзу».
Вскоре мы подъехали к границе следующей зоны, которую от внешнего мира отделяет высокая изгородь из колючей проволоки. Деревянная караульная будка и охранники немного напоминали таможню. Весь транспорт проверяют. Охранник посмотрел наши паспорта, зарегистрировал машину и открыл ворота.
Мы оказались внутри закрытой зоны. Раскидистые деревья смыкали над дорогой свои большие ветви с зеленеющей молодой листвой. Земля утопала в буйной растительности. Я представлял себе совсем иную картину: обгорелые деревья, засохшие кустарники или что-то в этом роде. Впереди показался указатель из белого кирпича. Синяя надпись на нем сообщала, что мы въезжаем в Чернобыль.
При въезде в город мы видим аптеку. Когда-то здесь работала мать Виктора. За грязным, пыльным стеклом до сих пор висит ветхая табличка с часами работы. Возле центрального парка стоит дом культуры. Анна вспоминает о том, как после работы все спешили сюда на концерты. Рядом — кинотеатр «Украина», в прохладе которого ребятня когда-то укрывалась от летнего зноя и смотрела новые фильмы. Гробовую тишину темного зала уже давно не нарушает радостный смех зрителей. Анна и Виктор ведут нас к своему дому, который находится в нескольких минутах ходьбы от центра. Деревья так разрослись, что загородили проход к передней двери, и нам приходится гуськом пробираться к задней двери через заросший сорняками двор. На месте двери в стене зияет дыра.
Внутри царит запустение. На ржавых пружинах кровати лежит заплесневелый матрас. На стенах висят грязные обрывки обоев. Весь пол завален мусором. Анна нагибается и поднимает старую фотографию. «Мне всегда хотелось, чтобы, вернувшись, я нашла здесь все так, как это было прежде,— с грустью говорит она.— Больно смотреть, как дом превращается в развалину. За эти годы разворовали все вещи!»
Выйдя из дома, мы идем по улице. На одном перекрестке стоит группа людей и оживленно беседует. Через полкилометра дорога приводит нас к парку. С крутого обрыва открывается вид на неторопливую реку. Белые свечки каштанов слегка трепещут на ветру. В далеком 1986 году на лестнице, спускающейся к пирсу, толпились сотни людей, ожидавших эвакуации по реке.
В прошлом году супруги Рудник впервые за долгое время съездили посмотреть свою квартиру в Припяти, где они жили раньше. 19 лет назад они оставили ее после аварии на электростанции.